Не советуем вам заглядывать в бездну, из которой вырывается поток энергии от сверхмассивной черной дыры. Под его напором образуются пузыри горячего газа, энергия которых равна миллиардам взрывов сверхновых. Одиночная черная дыра размером меньше Солнечной системы может определять судьбу целого скопления галактик

Необычно движущиеся звезды могут быть остатками погибших звездных систем, съеденных нашей галактикой. Все звезды, которые мы видим на ночном небе, принадлежат Млечному Пути. Ближайшая к нам крупная галактика Туманность Андромеды находится на расстоянии более 2 млн. световых лет, что более чем в 20 раз превышает размер диска нашей галактики. Невооруженным глазом невозможно различить звезды нашей соседки, т.к. они сливаются в бледную туманность, и так далеки от нас, как будто находятся в иной вселенной. Зато звезды на нашем небосводе можно считать «коренными жителями» нашей галактики, родившимися и выросшими в Млечном Пути.

Тысячелетия человеческой истории были и тысячелетиями развития оптической астрономии. И только в последние 50 лет мы смогли увидеть Вселенную в широчайшем диапазоне длин волн — от радио-, инфракрасного и ультрафиолетового до рентгеновского и гамма-диапазонов.

Теория звездной эволюции в общих чертах уже известна, и многие ее выводы подтверждаются наблюдениями. Но до сих пор в ней существуют нерешенные проблемы, в частности, касающиеся возникновения звезд. В этом смысле особый интерес представляет история звездообразования во Вселенной, то есть интенсивность, с которой рождались звезды в галактиках от момента появления первых светил до наших дней.

Моделирование ситуации рождения сверхновой — нелегкое дело. По крайней мере, до недавнего времени все эксперименты терпели крах. Но астрофизикам все-таки удалось взорвать звезду. 11ноября 1572 г. астроном Тихо Браге (Tycho Brahe) заметил в созвездии Кассиопеи новую звезду, сияющую так же ярко, как Юпитер. Пожалуй, именно тогда рухнула уверенность в том, что небеса вечны и неизменны, и родилась современная астрономия. Спустя четыре века астрономы поняли, что некоторые звезды, вдруг становясь в миллиарды раз ярче обычных, взрываются. В 1934 г. Фриц Цвики (Fritz Zwicky) из Калифорнийского технологического института назвал их «сверхновыми». Они снабжают космическое пространство тяжелыми элементами, управляющими формированием и эволюцией галактик, и помогают изучать расширение пространства.

Огромные звездные системы, галактики, устроены по своим собственным законам. Эти законы легче изучать на примере других галактик, а не нашей, потому что на них мы смотрим со стороны, а не изнутри. В нашей стране только один телескоп достаточно велик и хорош, чтобы на нем можно было изучать строение других галактик. Это шестиметровый Большой азимутальный телескоп Специальной астрофизической обсерватории РАН.

Как ни странно, звуковые волны в жидкости ведут себя подобно волнам света в пространстве. Даже у черных дыр есть акустические аналоги. Быть может, пространство-время представляет собой своего рода жидкость, напоминающую эфир доэйнштейновской физики?

Позвольте мне начать со старого персидского предания. Однажды бабочки организовали летнюю школу, посвященную великой тайне пламени. Обсуждались различные модели, но никто не мог убедительно объяснить загадку. Тогда одна смелая бабочка вызвалась на собственном опыте выяснить, что же такое огонь. Она полетела к ближайшему замку, приблизилась к окну и увидела горящую свечу. Она вернулась, взволнованная, и рассказала о том, что видела. Но мудрая бабочка, бывшая председателем конференции, сказала, что информации не стало больше, чем было ранее.

Теоретики предсказали существование нейтронных звезд (Neutron Star, NS) еще в тридцатые годы XX в., но их скорого открытия никто не ожидал, т.к. было ясно, что увидеть такой объект нелегко. Нейтронные звезды должны быть очень небольшими по размерам и чрезвычайно плотными телами, в сотни раз меньше, чем белые карлики  –  самые компактные из известных тогда звезд, которые с трудом удавалось увидеть в телескоп. Уменьшение радиуса в сто раз означает, что площадь излучающей поверхности будет меньше в десять тысяч раз. Светимость пропорциональна площади источника и температуре его поверхности в четвертой степени. У нейтронной звезды температура поверхности может достигать нескольких миллионов градусов (у горячих белых карликов – лишь десятки тысяч градусов). В этом случае максимум излучаемой энергии у нейтронных звезд должен попадать в рентгеновский диапазон, но и там их светимости невелики. В оптическом диапазоне при температуре в миллион градусов излучается гораздо меньшая доля энергии, поэтому регистрация нейтронной звезды в середине XX в. представлялась совершенно невозможной.

Некоторые звезды намагничены столь сильно, что излучают гигантские вспышки за счет энергии магнитного поля и существенно изменяют квантовые свойства вакуума. «Звездотрясение» на магнитаре высвобождает огромное количество электромагнитной энергии (эквивалентное энергии землетрясения силой в 21 балл) и выбрасывает раскалённый плазменный шар, который захватывается магнитным полем.